Михаил Косов
От студента до кандидата
Измерение полных сечений было для меня настоящей путёвкой в научную жизнь, хотя и носило скорее прикладной, чем фундаментальный характер. По поводу этих измерений Георгий Александрович говорил: "На исходе своей научной карьеры ты поймёшь, что твои собственные изыскания, сколь бы они ни были ценны для тебя, останутся неоцененными твоими коллегами, но то, что ты измерил для других, именно это и станет твоим следом в науке". Сейчас я должен признаться, что эти слова были пророческими. Но обо всём по порядку.
Моё лидерство в столь важном и большом эксперименте невозможно понять, если не рассмотреть вкратце предысторию моего научного становления, проходившего под неусыпным оком Георгия Александровича. Моё первое задание было связано с искровой камерой, которая в начале семидесятых занимала умы и сердца всей лаборатории 211. Искровой камере, считавшейся русским изобретением, посвящён специальный раздел воспоминаний, поэтому мой эпизод может рассматриваться лишь как малое приложение к этому разделу.
На втором курсе МФТИ студенты проводили в ИТЭФ всего один день, который был практически заполнен лекциями. Времени для научной практики было очень мало, поэтому передо мной была поставлена предельно простая задача: лабораторию интересуют частицы, летящие в заднюю полусферу ядерной реакции, при этом вторичный трек всегда конкурирует с первичным; первичный трек перпендикулярен пластинам искровой камеры; необходимо измерить зависимость эффективности камеры к вторичному треку в зависимости от угла его вылета. Каждый вторник я приходил в затемнённую комнату и считал искры на фотографиях, набирая статистику, а на третьем курсе мне посчастливилось доложить результаты своей первой научной работы на студенческой конференции. Так скромное научное исследование позволило мне пройти весь научный путь: от кропотливых измерений до, как теперь говорят, презентации. Это зажгло во мне желание снова что-то измерять и представлять. Но следующим этапом моей научной практики было участие в измерениях на установке ИСТРА, где справедливости ради надо признать уже использовалась запись данных на ЭВМ, организованная талантливым программистом Мишей Чумаковым. Но я был лишь маленьким винтиком в этой работе, будучи соавтором препринта, я нигде не представлял этих исследований, поэтому был очень рад, когда Георгий Александрович предложил мне самостоятельно измерить полные неупругие сечения пионов и протонов с ядрами в области энергии ускорителя ИТЭФ (У-10). Он сказал мне: "Инвариантные сечения ядерного скейлинга надо нормировать на полные неупругие сечения, а измерений в области ускорителя ИТЭФ практически нет. Отсутствие измерений большая удача для учёного!".
Глядя на старые счётчики, которые я на первых порах таскал в Большой экспериментальный зал (БЭЗ), мои однокашники смеялись, приговаривая, что если груду хламья не выкинет уборщица, то это уже будет моим большим достижением. Однако я не сдавался, изучил методику "хорошей геометрии", уже применявшейся при меньшей энергии на ускорителе NIMROD (Великобритания) и при большей энергии в ИФВЭ (Протвино), и набросал схему установки. Работа должна была лечь в основу моего диплома, но было ясно, что в одиночку такую работу не сделать. И тут судьба улыбнулась мне. Оказалось, что один из механиков нашей лаборатории Юлий Гришук заканчивает вечернее отделение МИФИ и ему тоже нужен диплом. У него были золотые руки, и уникальная установка стала воплощаться на глазах. Но как обработать огромный поток информации. Для получения значения одного сечения достаточно было измерить сечения выбывания в разные телесные углы и экстраполировать выбывание к нулевому телесному углу, но это надо было сделать для двух десятков ядер, для протонов и мезонов и для двух десятков энергий, поскольку требовались подробные измерения всех нерегулярностей.
И тогда я вспомнил о своём опыте работы на установке ИСТРА, где данные считывались ЭВМ. Ещё одним подарком судьбы было то, что многие группы ИТЭФ готовились к полноценным ONLINE измерениям. В лаборатории.
Балаца, где старшим инженером был Шварцман Старший, загодя были приобретены необходимые электронные блоки. А в нашей лаборатории только что появился талантливый электронщик Борис Шварцман Младший (его сын), поэтому ждущие своего часа электронные блоки нам удалось временно использовать, а затем заменить на собственные. Ещё одним стечением обстоятельств было поступление первой мощной машины серии ЕС (ЕС 1010), способной обеспечивать полноценный ONLINE эксперимент. Надо ли говорить, что я загорелся идеей автоматизации. Мишени были распределены по периметру велосипедного колеса (впоследствии заменённого достойной алюминиевой конструкцией мишенного устройства), и компьютер сам менял мишени вращая колесо шаговым двигателем. Из-под рук Юлия Гришука выходило настоящее чудо, а управление этого чуда компьютером привлекало зрителей со всего института. Но кое-что нельзя было увидеть глазами. Компьютер управлял не только мишенным устройством, но и менял импульс пучка, перестраивая линзы и магниты и наводя фокус пучка на измеряющие сцинтилляционные счётчики. Настройка была своего рода искусством, но, по стечению обстоятельств, служба пучков (Марк Кац, Уткин) также подготовилась к автоматизации, и теперь все, затаив дыхание, наблюдали как компьютер гасит гистерезис и добивается максимума счёта в сцинтилляционном перекрестье, пользуясь заложенным в него алгоритмом. Для проверки в фокусе пучка была установлена первая в нашей лаборатории пропорциональная камера, сделанная Сашей Смирнитским, с помощью которой можно было контролировать профиль пучка в настроенном фокусе.
Неоценимую помощь оказал мне опытный программист Борис Михайлович Бобченко, без которого немыслимо было создать математическое обеспечение полноценного ONLINE эксперимента – первого в ИТЭФ! Многие ночи провели два Бориса (Шварцман и Бобченко), пытаясь согласовать синхронную работу ЭВМ и электроники эксперимента. Постепенно в работу вместе с Борисом Бобченко включился и когда-то смеявшийся надо мной однокашник Олег Гущин, так же многому научившийся у Бориса Бобченко. И всё это проходило под неусыпным контролем Георгия Александровича, который каждый понедельник в полдень устраивал оперативку и поддерживал меня своим авторитетом.
В результате многих сеансов, которые длились в течение целого года, и нескольких лет обработки было защищено два диплома и опубликовано несколько научных работ (А. В. Власов и др., ЯФ 27, 413 (1978) – Препринт ITEP-86-1977, Б. М. Бобченко и др., ЯФ 30, 1553 (1979) – Препринт ITEP-15-179). Мною была защищена кандидатская диссертация. А вскоре со всего мира стали приходить письма с просьбой прислать препринты публикаций с таблицами измеренных сечений, поскольку журнал "Ядерная Физика" переводился с задержкой и не везде был доступен. В 1979 году цикл работ по измерению полных сечений получил премию на конкурсе экспериментальных работ ИТЭФ. Вот тогда-то я и понял, что напутствие Георгия Александровича было пророческим. Теперь, работая в ЦЕРН и развивая модели ядерных взаимодействий при высоких энергиях для прикладных целей, я понимаю, насколько уникальны по своей скрупулёзности и аккуратности были проведенные измерения. На графиках разрозненных измерений энергетической зависимости неупругих сечений наши данные выделяются островками подробных измерений, причём для многих ядер это уникальные измерения.
Факс +7 (499) 127-08-33 (канцелярия) тел. +7 (499) 123-80-93 E-mail: director@itep.ru Официальный сайт ИТЭФ: http://www.itep.ru
Рейтинг@Mail.ru Rambler's Top100